Интервью с Михаэлем Крету

Источник: www.xound.com

С "Seven Lives Many Faces" Михаэль Крету опубликовывает седьмой альбом Enigma, почти день в день через 18 лет после новаторского дебюта Enigma "Sadeness часть I". С той осени 1990 Enigma поставила много рекордов: 50 первых мест, примерно 100 платиновых наград, присутствие на более чем 1000 сборниках, 40 млн продаж. Рецепт успеха кажется совсем простым: "Я делаю то, что я чувствую – я обращаюсь к тому, что волнует меня", так Михаэль Крету объясняет принцип, которым он руководствуется.

Как и с каждым альбомом Enigma, Михаэль Крету снова изумляет нас новым чудесным голосом, который слышен на 2 треках альбома: Маргарита Роиг, которая относится к немногим людям, которые еще владеют этим неповторимым, старым ибицким песенным фольклором.

И снова Михаэлю Крету удалось создать полотно с 12 главами его нового альбома, который околдовывает слушателя.

Xound: Михаэль, 18 лет - это долгое время. Что можно сказать, если оглянуться назад? Было ли у тебя предчувствие уже тогда, перед первым альбомом, что могло бы выйти из Enigma?

M.C.: Я уже тогда хорошо осознавал, что делал. Я представлял, что это будет либо самым большим провалом, либо сенсацией. Уже с первого дня у меня был 10-летний план – он завершился альбомом LSD. Этот 10-летний план, естественно, был сначала только в моей голове, и потребовалось участие всего мира в этой игре, чтобы он так удался. (смеется) Никто не мог предположить, что Enigma настолько разовьется, и о двух десятках лет я никогда не думал.

Xound: Как Вы себя чувствовали, неожиданно продав более 30 млн. альбомов?

M.C.: Естественно, я радуюсь, если моя музыка продается. Музыка - это моя религия и я просто пытаюсь идти своим путем. Я пробую и творю всегда охотно, и пытаюсь делать невозможное возможным. В этом вся суть. И для этого я создал эту основу, с которой мне завидуют даже некоторые знаменитые коллеги, например Фил Коллинс или Майк Хукнол из Simply Red. Оба говорили мне: у тебя есть такое счастье, у тебя есть мировые успехи, ты можешь идти всюду и никто не узнает тебя. Даже если я больше никогда не продам ни одного диска, или не заключу ни одного договора с издательствами, я всё равно нажимал бы на клавиши и создавал звуки до последнего вздоха. Я не могу жить без этого, однозначно.

Xound: После такого успеха автоматически появляются ожидания у звукозаписывающей компании, но все же при нашем сегодняшнем музыкальном бизнесе нельзя продавать так много дисков как раньше.

M.C.: Да, это собственно невозможно и, все же, иногда получается. Люди создали музыку раньше, чем речь. Я полагаю, что человек не может жить без музыки. Но оказалось, что общество развивалось так, что сегодня у музыки нет больше той значимости. Моя величайшая надежда была на то, что апокалипсическое мышление в новом тысячелетии изменится, и что – как говорил Джимми Хендрикс – наступят свободные времена. Но, как вы видите, всё стало только хуже. Посмотрите только на американского президента. Это (смеется) огромная дилемма. Но я - по-прежнему маленький Даниэль Дюзентриб, и не лишаюсь моего энтузиазма. Если что-то хорошо звучит и воодушевляет меня, то я в свой 51 год прыгаю вокруг моего микшерного пульта и радуюсь, словно 10-летний ребенок.

Если мы говорим о звукозописывающих компаниях, то здесь ситуация стала действительно трудной. Во всём мире царит дезориентация. Для меня стало благословением расторжение договора с Virgin. С тех пор как от них ушел Удо Ланге (бывший коммерческий директор Virgin), это больше не была та самая Virgin. Новые люди в EMI (Anm.: EMI приобрел Virgin несколько лет назад) очень хороши. К сожалению, иногда даже эти люди с London Central что-то упускают. Но всё таки они настолько мотивированы, что это напоминает о золотых временах Virgin. У меня со всеми там хорошие отношения. Все открыты для сумасшедших идей, новые предложения сталкиваются лишь с незначительным сопротивлением. Для такой большой организации это уже чудо.

Ведь во многих фирмах сейчас всё время идут принципиальные обсуждения - это не пройдет, то нельзя, - под девизом "По газону не ходить."

Т.е. мне очень повезло с EMI. При этом речь не идет о моем кошельке, речь идет о достижении общей цели. И я борюсь за это с энтузиазмом, день и ночь.

Xound: Это, наверное, уже полдела, если повезло со звукозаписывающей компанией?

M.C.: Да, я чертовски рад. Я только надеюсь, что хороших людей снова не вышвырнут. Новый альбом был готов уже в марте, но с тех пор сменилось уже 5 коммерческих директоров. Часто я даже не успевал встретиться с новым человеком, как его увольняли. Это как в метро: люди постоянно входят и выходят. Но, кажется, ситуация постепенно стабилизируется.

Xound: Как долго Вы работали над "Seven Lives Many Faces"?

M.C.: 11 месяцев. Это был самый быстрый альбом в моей жизни. Обычно требуется примерно 11 или 12 треков для альбома, и у меня есть в большинстве случаев 16 треков, из которых я выбираю лучшие. В этом случае было 48 треков в 2 различных направлениях. Я должен был выбрать стилистику. Все шло так быстро, в том числе, благодаря моей новой студии. Понятно, что компьютер может иногда зависать, и мне приходится идти и перезагружать его. Но это занимает 2-3 минуты, ничто по сравнению с моей предыдущей студией. Там ты должен был всегда следить, чтобы это устройство было сопряжено с тем, что все синхронизировано, что нет никаких шумов и т.п. Если такая проблема застигала тебя в момент творчества, то приходилось полностью переключаться на неё. С моей маленькой студией, Алхимиком, я могу работать более интуитивно, чем прежде.

Xound: Что такое Алхимик?

M.C.: Алхимик - это среда для творчества, основанная на интуитивно-понятном управлении. Я создавал её полностью в соответствии со своими представлениями. Если изначально не определиться с количеством заказываемых частей, специально изготавливаемых для студии, то процесс может длиться вечно, или станет слишком дорогим. Там несколько кнопок стоят как малолитражный автомобиль. Поэтому были задержки. До конца года "машина" должна была быть полностью готова. Если бы кто-то захотел купить такую систему, я был бы рад, но в первую очередь я делаю это для души.

Ядро алхимика - это Apple, так как я - старый поклонник Logic – я знаю Герхарда Ленгелинга еще с тех времен, когда он программировал для Commodore C 64, – но можно использовать и PC. Я обновил Logic 7 до версии 8. Без Logic 8 альбом был бы закончен на 6 месяцев позже.

Adam Audio из Берлина выполнил мне несколько специальных боксов. Мембраны бас-динамиков из кевлара. С обыкновенными мембранами из вощеного картона в прошлом были проблемы – здесь влажный климат. Клаус Хайнц, главный разработчик фирмы - тоже "сумасшедший" – мы изумляем друг друга (смеется). На удивление, моя студия всегда остается ART Studio, с патентованными твитерами Adam Audio. Я восхищаюсь этими твитерами, их звук я называю «трехмерной музыкой». Ты слышишь, как ты никогда еще слышал. Однако, это не тот случай, когда хороший звук только у тебя в студии и ты ужасаешься, когда слышишь те же вещи в другом месте. Работать с Adam Audio действительно сплошное удовольстие. Вы знаете, что я люблю глубокие басы, и я всегда говорил Adamу: «Больше баса, ещё больше баса». Люди уже стали над этим подшучивать, но всё таки они этого добились. Клаус Хайнц сделал мне тогда замечательный комплимент, он сказал: "Ты делаешь из моих динамиков нечто".

Меня радует возможность общаться напрямую с разработчиками. Я с удовольствием это делаю, снова и снова донося им мои импульсы, рассказывая о сових идеях и опыте. Я никогда не забуду, как часто я говорил раньше с Герхардом Ленгелингом. Мы беседовали о квантовании. Я сказал ему, что его программное обеспечение для синтезатора с деквантованием, в то время на 768 – тогда еще на Atari – просто невероятно. Он рассказал мне тогда о джазовом пианисте XY, который хотел бы записывать соло в режиме реального времени именно таким образом. Потребовалось совсем немного времени, чтобы это программное обеспечение с деквантованием было запущено на 96-tel. С того дня началась эпоха машин.

К сожалению, имеются слишком много бета-тестеров, которые далеко не всегда достигают успеха в музыке. Успешным не приходится заботиться о таких вещах.

Xound: Насколько важна для тебя тема квантования?

M.C.: Если я делаю запись с басом или играю соло, то 3/4 из этого – реальные записи. И тогда я не использую квантование. Если я стал бы квантовать что-то, то оно звучало бы как кусок… хм, да. Я изучил музыку, я живу музыкой и у меня есть хорошее чувство времени.

Почему меня должна интересовать автоматическая компенсация задержек при микшировании? У меня есть уши. И то, что я слышу, услышит и слушатель.

Xound: Была ли у тебя с самого начала музыкальная идея для нового альбома?

M.C.: Речь шла о числе 7. Множество людей доставали меня предложениями: "Ты изучил классику, делай, все же, что-то классическое." Они хотели, чтобы я занимался самыми странными вещами. Но я нашел для себя собственный способ делать классику: классика с хип-хопом.

Xound: В течение последних 20 лет доступность инструментов коснулась и музыкального рынка. Сегодня многое, что было ранее очень дорого, доступно даже любителям. У многих есть компьютер, при помощи которого они могут производить музыку, располагают огромным количеством программного обеспечения – к сожалению часто не вполне легально – и тысячами звуков и семплов, зачастую похожих или даже тех же самых, что и у Вас. И все же Вы создаете всегда что-то совершенно особенное. В чем Ваше отличие?

M.C.: Я не смогу точно его назвать. Я не знаю, почему у меня это получается. Это, вероятно, вопрос наличия и отсутствия вкуса. Есть что-то, что просто свойственно тебе от природы. Это как у Рональдиньо: он может обходиться с мячом лучше чем другие, даже если те тренируются в три раза больше. Многое зависит также от силы воли и целеустремленности. Нужно работать снова и снова над собой самим и средой, в которой творишь.

В последнем альбоме я использовал еще 2 синтезатора, но все же новый альбом Enigma сделан только на компьютере Apple. Если взглянуть на мое окно аранжировки, то видно, что даже большие песни используют всего 6-7 MIDI-или аудио-дорожек.

Во времена Fairlight (Anm. Тогда один первый профессиональный образец, 80ый, с маркером монитора для редактирования сигнала стоил, примерно с 1 секундой семплирования и 8 бит, примерно 100.000 марок) требовалось очень много денег, чтобы покупать себе специализированное оборудование.

Я использую только легально приобретенное программное обеспечение, самые дорогие плагины стоят всего несколько евро, и должны быть доступны большинству людей. К сожалению, кража стала чем-то вроде народного спорта. Так, плагин стоит около 29 евро, но многие предпочитают скачать нелегальную и зачастую глючную версию из Интернета бесплатно.

Сегодня в своей работе я использую то, что доступно практически каждому. И всё же, если бы я предоставил вам весь мой звуковой архив в виде списка, вы никогда бы не создали такую же комбинацию звуков.

Enigma - это не обычная поп-музыка, а коллаж, как Энди Уорхол в музыке. Он создает картину, например, триптих, из розовых кусочков, синих кусочков и т.д., или делает фотоколлаж Мерилин Монро из неповторимых портретов.

Именно такой я вижу Enigma, и я забочусь об этом стиле. <…> Для меня результат всегда очень прост и доступен. Поэтому, вероятно, Enigma во всем мире вне конкуренции, не имеется твердо определяемой категории. Я считаю музыку Enigma современной классической музыкой. Нельзя забывать, что Моцарт был Полом Маккартни своего времени; Моцарт был поп-музыкантом.

Xound: У Вас огромная коллекция звуков. Наверное, нелегко помнить их все. Что вдохновляет Вас при выборе звуков?

M.C.: Я думаю, что если учесть все плагины, то получится более полумиллиона различных звуков, из них я бы назвал около десяти тысяч лучших. После каждого альбома я как правило слушаю весь архив заново, так как то, что ты не можешь употреблять сегодня, может оказаться именно тем, что тебе потребуется завтра.

Это зависит также от цели и желания. Естественно, личный вкус тоже изменяется, а с ним меняется и оценка звуков.

Мой разум - как передвижной цирк, я постоянно прокручиваю в уме весь свой архив. Я пытаюсь запоминать звуки в разной обстановке, которые могли бы подходить – по меньшей мере, в моей голове – к другим звукам.

Помимо этого, ещё нужна удача, нужно иметь в нужный момент "правильную руку". Это как в футболе. Там тренер обменивает в 70-ую минуту лучшего игрока поля на запасного игрока из любительской команды, и он забивает гол, принося победу.

Если во время прослушивания звуковых архивов я натыкаюсь на что-то интересное, то как правило я создаю короткую зарисовку, примерно на одну минуту, чтобы зафиксировать идею. Потом я работаю над этими идеями, и они постепенно обретают свои лица. Когда "Seven Lives Many Faces" был почти готов, я увидел, что он недостаточно гармоничен. Тогда я выкинул из него три трека и за десять дней написал четыре новых.

Наряду с творчеством, у меня также есть жесткие технические требования к себе – наследие старой профессии. Альбом технически безупречен. Диск играет и на самом плохом динамике в такси, и на больших студийных мониторах.

Xound: При прослушивании нового альбома сразу выделяется голос Маргариты Роиг.

M.C.: Маргарита Роиг - местная крестьянка. Ей 61 год.

Для меня эта встреча - всё равно что ребенок для девственницы. Я долгое время искал особые голоса, слушал монгольские песни, эскимосов, искал от Тайваня до Новой Гвинеи. И вдруг, примерно 9 месяцев назад, я натыкаюсь на эту сказочно прекрасную старую ибицкую традицию. Я живу здесь на Ибице уже 20 лет и никогда еще не слышал эту музыку. В первый момент эта музыка с ее глубокой, мудрой меланхолией ассоциировалась у меня с португальским Fado.

Мне рассказали, что эта музыка все больше и больше вымирает, и что только лишь женщины старше 60 ещё могут петь что-то в этом роде.

Маргарита Роиг – эта восхитительная маленькая жительница Ибицы – пришла ко мне, я поставил ей микрофон, просто, без наушников, и она просто пела. А я в это время сидел на террасе и курил сигарету. Когда она закончила, я стал размышлять, какой выбрать темп, в какой тональности я могу создать песню, в мажоре или в миноре. Началась "пошивочная мастерская". Нужно заметить, что эта ибицкая музыка состоит из семитактных фраз, причем ритмика может чередоваться от 4/4 до 7/8. Говоря как музыкант музыканту – не мне вам рассказывать, как долго приходится сидеть с этим материалом, пока не получится нормальная структура поп-музыки с тактом 4/4 и восьмитактными фразами.

Xound: То есть Маргарита Роиг пела совершенно свободно?

M.C.: Да, она абсолютно свободно пела. То же самое было с семплом "Хайо Хайо" в композиции «Return to Innocence».

Xound: Если послушать сейчас это произведение, то возникает ощущение что вы записывали эту песню одновременно с аккомпанементом.

M.C.: Я не хочу себя хвалить, но, вероятно, требуется определенное умение и определенный талант, чтобы заранее предвидеть, что в конечном счете может получиться из такого семпла или записи при правильном оформлении контекста.

Я не накладывал на голос Маргариты Роиг каких-то эффектов, только небольшое эхо, больше ничего, и вдруг мне представилось «La Puerta Del Cielo», небо плывет.

У меня до сих пор бегут мурашки, когда я слышу эту песню.

Xound: Вам всегда удавалось комбинировать экзотические голоса с чудесной атмосферой и создавать из этого что-то очень особенное.

M.C.: В начале это были грегорианские хоры, а после этого этнические песни.