Я, кажется, понял, как я все-таки смотрю на жизнь, и это касается всего.
В общем, ты, наверное, помнишь мою мысль о том, что нам должно хватать всего - и жизни (в событиях), и жизни (в размышлениях). Сегодня я понял ещё одну важную вещь, важное отличие моего мировоззрения.
Итак, начну издалека. Всякому человеку нужно есть и пить. Утолять голод и жажду - это своего рода наслаждение, удовольствие, т.е. это приятно. Но, кроме того, это просто необходимо для жизни, без утоления этих потребностей ты перестанешь существовать. Эту сторону можно сравнить с жизнью в событиях, т.е. той самой "просто жизнью", о которой я так много говорю. В общих чертах - если жизнь не наполнена событиями, если их недостаточно, то, как и после долгого голодания, станет плохо.
С другой стороны, каждому человеку (не очень удачная метафора, но смысл ясен) необходимо двигаться, чтобы достигать каких-то целей. При этом нужно либо идти пешком, либо бежать, либо ехать и т.д. Совершить получасовую пробежку может быть приятно, но бегать весь день - довольно утомительно. Тем не менее, это необходимо, если хочешь куда-то добраться, например, до той же еды. Такую сторону можно сравнить с жизнью в размышлениях. Когда ты чувствуешь некую неудовлетворенность жизнью, или просто не вполне понимаешь смысл и т.п. - рождается потребность думать об этом, понимать, что за этим стоит. Понимая и думая, ты развиваешься, прогрессируешь в познавании реальности. Прибегаешь в следующий нужный пункт назначения/интересное место.
Но, удовлетворив эту потребность, требуется вернуться к удовлетворению голода и жажды, т.е. снова идти жить "в событиях".
Итак, из этой метафоры я вынес следующие идеи:
Это было интуитивно обретенное знание, теперь же его можно облечь в четкую формулировку.
К. Юнг, «Психологические типы»:
"Для этой радости, струящейся изнутри, не взирая на внешнее, и всё согревающей, время детства является незабвенным символом. Поэтому "детство" и есть символ того своеобразного внутреннего условия, при котором наступает "блаженство". Быть как "дитя" - значит иметь в себе скопившийся запас либидо, способный ещё излиться. Для ребенка либидо вливается во внешние вещи, и этим он приобретает мир, но этим же он понемногу и теряет себя, отдавая себя миру, как выражается религия, ибо вещи понемногу приобретают преимущественную ценность. Тогда наступает зависимость от вещей. Из этого вырастает необходимость жертвы, т.е. обратного извлечения либидо, отсечения связей. Таким образом интуитивное учение религиозной системы пытается вновь собрать энергию, и само, в своих символах, изображает этот процесс собирания. Преимущественная ценность объекта, по сравнению с неполноценностью субъекта, вызывает обратный ток, вследствие чего либидо естественно возвратилось бы назад к субъекту, не будь удерживающих сил сознания. У первобытного человека мы естественно встречаем повсюду религиозное упражнение, потому что он без затруднения может следовать своему влечению то в том, то в ином направлении. При помощи религиозных упражнений он вновь сообщает себе необходимую ему магическую силу или возвращает себе утраченную за ночь душу.
Цель великих религий выражена в предписании: "не от мира сего", и этим указано движение либидо, направленное на внутренний мир субъекта, т.е. в его бессознательное (имеется в виду, по всей видимости, нечто вроде "брать истину не от вещей и объектов мира сего" - burt). Общее отвлечение либидо назад и интровертирование его создает там известную концентрацию либидо, которая символически характеризуется как "драгоценность", в притчах - как "драгоценная жемчужина", как "зарытое в поле сокровище". Последним сравнением пользуется и Экхарт, толкуя его так: "Христос говорит, что царство небесное подобно сокрытому в поле сокровищу. Это поле - душа, в ней таится сокровище царства Божьего. Поэтому Бог и вся тварь блаженны в душе".
Такое толкование совпадает с нашим психологическим объяснением. Душа есть олицетворение (персонификация) бессознательного. В бессознательном лежит сокровище, т.е. погруженное или погрузившееся в интроверсию либидо. Этот запас либидо обозначается, как "царство Божие". Царство Божие обозначает постоянное единство или соединение с Богом, жизнь в его царстве, т.е. в том состоянии, когда перевешивающее количество либидо пребывает в бессознательном и оттуда детерминирует сознательную жизнь".
Из этого отрывка в самых общих чертах следует, что для ощущения полноты и ценности жизни необходимо, чтобы энергия (либидо) изливалась во внешний мир, переносясь на объекты внешнего мира. Но для этого эта энергия должна вначале откуда-то появиться. В детстве мы растрачивали её запас (данный от рождения, whatever) вовне, а затем сознательная жизнь может блокировать обратный процесс (забирание энергии внутрь, обратно, в бессознательное). Но этот процесс необходим, чтобы снова накопить энергию внутри себя и ощущать полноту жизни через излияние её наружу.
Вот это и совпадает в полной мере (и расширяет) мои предыдущие мысли по поводу "жизни в размышлениях" и "жизни в событиях". Итак, "жизнь в размышлениях" есть ничто иное, как интроверсия, как вбирание либидо в себя через некие переживания и оторванность от внешнего мира. Это и есть процесс обратного набора энергии, отданной ранее в объекты окружающего мира (точнее, в наше отношение к ним и осознание этих объектов). А "жизнь в событиях" есть экстраверсия, т.е. процесс взаимодействия с объектами внешнего мира и излияние накопленной энергии наружу.
Нормальность и полноценность жизни будет обеспечиваться равномерностью смены процессов излияния и вбирания. То есть, согласно сказанному ранее, период "жизни в событиях" длится и приносит радость до тех пор, пока не иссякает внутренний запас энергии (либидо), благодаря которому этот период и существует. И вот в этот момент важно начать обратный процесс - период "жизни в размышлениях", дабы отключиться от объектов внешнего мира и повернуть поток энергии вовнутрь.
Однако, как это все-таки здорово – осознавать то, что ощущаешь!
28.09.2005
© Vladimir Vaulin, 2006